Очерк Сергея Климковича «Зимние окна»

Осенью, чуть только потянет холодком и замаячит, заокает вдали зима, в доме начинается с утра суета - выносят из сараюшки "зимние" окна. Это вторые застеклённые рамы, для которых на окне всегда предусмотрено место. Запылились они с весны и лета. Затянуло их паутиной. "Зимние" рамы чистят, протирают хорошенько.

Бабушка с куском ваты подступает к уже плотно закрытым на зиму окнам, исследует щели ножиком, а потом ловко затыкает их кусочками ваты. На кухне уже готов тёплый клейстер и длинные ленты белой бумаги. Дом готовится к холоду, к длительной морозной осаде.

Окна - самое любимое место для сквозняков. Не углядишь за окнами - не быть в доме теплу и здоровью. После того, как все щели заткнуты, мажут бумажные ленты и заклеивают ими все стыки, не оставляя никакого шанса холоду. А потом в междурамье начинается украшательство. Одна хозяйка положит ярко-алые гроздья рябины, вторая невзначай шишками побалует взор прохожего, третья из шоколадной фольги чего-то такого нарежет и разбросает, четвертая еще и куклу усадит вместе с блестящими елочными шарами. Красота!

Ценят в деревне эту простую незамысловатую красоту, которая помнится потом долгие годы. Ни тяжёлая работа, ни всякие заботы домашние не отвлекут от красоты. Всякую свободную минутку хозяйка потратит на вышивку, на рукоделие. За такой работой и сердце успокаивается, и мысли. Вышитые занавески, скатерки, салфетки, рушники - просто, кажется, а так мило сердцу, так узнаётся по ним родной дом...

Украсив междурамье, командуют хозяйки ставить, наконец, "зимние" окна. Они тяжелёхонькие. Но чистые, сверкающие стёклами-льдинками. И снова вата, клейстер и белые ленты. Всё. Стоят "зимние" окна как стражи. Метель, ветер, мороз - ничего дому не страшно. А как приятно идти из вечерней студёной заверти к своему дому, окошки которого светятся вдали. И знаешь - там тепло печи, там свет, там родные люди, которые встретят тебя с улыбкой.

...Тихо вечером. В ногах ластится кот. На часах ещё, кажется, и день, а темно. И луна одиноко таращится в окна, плавая в ледяном океане. Ветер срывает снег с крыши и горстями швыряет в стёкла - словно песок сыплется. Поскрипывает дорога под чьими-то ногами.

Таинственно и неприютно за стенами. Тепло и сухо в доме, спасающемся от зимы только печным жаром да "зимними" окнами, стоящими на страже до весны...

Самовар

Зимние вечера тянутся долго. Тьма подползает к окнам, кажется, сразу после обеда. Снежные змейки, гуляющие по полю за домом, окрашиваются в закатные цвета - плывут по снежной целине оранжевыми струйками, огибая торчащие одинокие сухие былинки. Зима только кажется тихой. Она наполнена звуками ветра, шуршанием, поскрипом, треском и шелестом.

Зимний день короток. Санки, весёлое валяние в снегу, скольжение по льду замёрзшего деревенского прудика - зимнее веселье отнимает всё внимание. Но когда приходишь домой, появляется время задуматься, отчего так хорошо, так красиво на свете. Особенно, ежели рассматриваешь морозные узоры на оконном стекле. Лапки, веточки, завитушки - всё совершенно, всё безупречно. И ничего не повторяется. Это человек в своей великолепной лени копирует орнаменты, повторяя их. Природа неутомима в создании мимолётных шедевров.

Оттаиваешь ладошкой прорубь на ледяном стекле, и глазам открывается сказочный и одновременно обыденный мир - в сумерках двигаются с морозным скрипом фигуры, которые могут играть в твоём воображении любую роль... То ли Морозко пробирается по своим делам, то ли соседка тётя Валя идёт с фермы домой.

Но главное - ты знаешь, что там царит холод. И ты знаешь, что если нет игры и веселья в том снежном мире, если стоишь без движенья, мороз уж так пощекочет, так приложится к щекам и носу, что без немедленного домашнего тепла жди беды. Тут или печь выручит, или чай спасёт.

...Со стола снимается медный самовар. Там он стоит весь день, скучный и остывший. Даже бока его кажутся не такими важными и пузатыми без тепла. Дед уносит самовар на открытую веранду. Внутрь самовара заливается ледяная колодезная вода, из-за чего бока его покрываются такой же ледяной испариной.

В совочке выносится из печи горсть чистых тлеющих угольев. Высыпаются внутрь, а сверху лучинки и щепочки. Огонь внутри разгорается быстро, особенно если подуть снизу, сквозь решёточку - только успевай подбрасывать лучинки-то! Спустя время слышится из утробы самовара сначала урчание, а после тонкий звук - посвист, не посвист, а что-то певучее, протяжное, уютное. Знать, вода уж закипит скоро.

Пар валит. Готов самовар. Теперь он кажется живым и даже немножко сердитым. Как тот старик, который всё ворчит и ворчит, но всё равно сунет тебе в руку леденец. Ставят его на медное блюдо, в котором чуть водицы налито - это если уголёк вывалится снизу, из решётки, чтобы сразу в воде и погиб он.

Бежит из краника в старый чайник с розами на боку крутой кипяток. Чай сначала словно бы раздумывает, что ему делать, потом разом окрашивает кипяток густым цветом. А запах! Один Бог знает, как из невзрачных чёрных чаинок является аромат! На столе почти сразу, словно по волшебству, появляются вазочки с вареньем и мёдом. Тут тебе и клубничное, тут тебе и черничное!

Чай из самовара пахнет дымком и радостью. Аромат такой, что, кажется, пил бы и пил. Тепло сразу становится. Чудится, что и зимы никакой нет. Тепло и сонно. Вкусно и сладко.

Пока горяч самовар, не перестаёт он петь свою песенку, которую замечают, наверное, только дети и кошки. Вторит самовару за стеной ночная вьюга. Толкается в стены и окна. Но ты уже ничего не слышишь. Слипаются в дрёме глаза. И снится не зима, а лето...

Автор Сергей Климкович